|
 В основе стихотворений Т.А. Койфман, составивших поэтический сборник «И вновь…», написанных в лучших традициях философской лирики, лежат раздумья о Божественности человека, тайнах мироздания, смысле жизни и вечных человеческих ценностях. Скрытый смысл этих произведений порой раскрывается не сразу, а после прочтения стихотворения несколько раз, вдумчиво и проникновенно, с желанием найти ответы на те сокровенные, самые простые и сложные вопросы «Кто я есть? Где я? Куда я иду?». |
|
Без тебя – я без рифмы пустая строка.
Рассекая миры, времена и пространства,
В притяжении звездном сжигаю века...
Т.А. Койфман |
|
Земная жизнь в стихах Т.А. Койфман – это столкновение абсолютного и относительного, где «хлещет ужас», где «боль без границ» («Какая разница на свете…»). Особое тяготение проявляет поэт к изображению бурь и гроз в человеческой душе, порожденных борьбой плоти и разума, восстанием Духа: человека «Сомненья гложут, терзает разум…» («Какая разница на свете…»), его «…плоть / Не в силах удержать / Взметнувший болью разум…» («Я переполнена…»), душа «отрешена» от тела («Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…»), вокруг него царит «Непогодь духовных странствий…», он живет, «Кипя в мыслительном аду…» («Одна»).
Мотив боли в этом контексте – сквозной: «И боль чужих свиданий и разлук…», «Немая боль не сброшенных оков…», «Где ты, что боль земную превознес…» («К тебе»), «Боль ушедших ран…», «И в усталости боль тая…» («Я устала, как Бог в творенье…»). Однако духовные страдания человека всегда – прекрасны, поскольку они – непременное условие очищения на пути к Истине: «…прекрасно / Страданье, выжженное в ад…» («Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…»), «И боль души... Неизъяснимый Свет» («Незрима нить с рожденья до порога…»).
В поэтическом мире Т.А. Койфман нет романтической и декадентской обреченности: на извечную борьбу человека с собственными сомнениями и страданиями «Нечто с улыбкой странной глядит с высот», и вот уже манящие высоты духа – «мои и ваши», и взлет – близок («Какая разница на свете…»).
Топонимика поэтического пространства произведений Т.А. Койфман – вертикаль: Земля (камни, пыль) и Небо (вершина, высь). Земля как область борьбы человека со своими заблуждениями, страхами, иллюзиями («В пыли сует – бессчетные следы…» – «Незрима нить с рожденья до порога…»), и Небо как награда за преодоление своей – слабой, человеческой плоти, тем, кто вечно стремится ввысь: «Неизреченного незримая вершина» («К тебе»), «…гул высот – вне времени блаженства» («Библейский рай»). Эти грани противопоставляются: «И каждый хочет, как те, другие, / и ввысь глядит. / И множит камни под ногами, / и их винит…» («Какая разница на свете…»), и в то же время они соединены вечной скрепой – человеком как единицей Вселенной: этот и тот самый «каждый» в стихотворении «Какая разница на свете…», и «Зачарованный закатом странник…» («Непогодь духовных странствий…»).
В стихотворении «Библейский рай» эти грани вселенского пространства сливаются в единый образ «Земли небес»: «Земля небес, исход, истоки рая…», а человек, исполненный силой, дарованной ему Божественным Прозрением, становится столпом в основании Вселенной: «И смеет он, богами окрылен, / Иль окрылив богов мечтою, / Минуя – обрести, минуя – вознестись, / Не предавая боль объятия с землею!». Схожий образ (человека как звена, соединяющего начало и конец, верх и низ) находим в стихотворении «Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…»: «Конец... Начало... Путь... / Но нужен я, чтоб их собой замкнуть».
Один из ведущих мотив поэта – мотив Пути, раскрываемый в стихотворениях «Грядет Безумное Начало…», «Какая разница на свете…», «Незрима нить с рожденья до порога…», «Библейский рай», «Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…». Составляющие мотива Пути – образы странника, моста, порога. В стихотворениях «Парад из звезд обрушился лавиной…» и «Боль ушедших ран…» мотив пути обретает образную форму Млечного пути – многозначного символа, по-разному раскрытого в мировой мифологии: это символическая граница (или мост) между миром смертных и богов (мифология Древней Индии), и небесная змея, и дорога, по которой души умерших направляются в загробный мир (в египетской мифологии), и небесная река (у индейцев Перу).
Другой, не менее значимый мотив – это мотив времени, которое может быть «разъятым» («Я переполнена…»), «канувшим» («К тебе»), может дробиться на более мелкие (но не менее значимые) образы – ускользающего и тем творящего вечность мгновенья, тяжелых воспоминаний прошлого, мечтаний о будущем: «…мгновением вечность творя…» («Я устала, как Бог в творенье…»), «…стрела на излете мгновенья…», «…из прошлого горький возврат…» («Я устала, как Бог в творенье…»), «И тени прошлого маячат / И как вериги волочат…» («Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…»), «Таинственная даль за дымкой вечных грез…» («К тебе»). Время в стихах Т.А. Койфман – стихия, которую, тем не менее, можно «усмирить» или «измерить» покоем: «Усмирить усталостью боль – / Что измерить покоем время… […] Усмиряя покоем время…» («Я устала, как Бог в творенье…»).
Особое звучание приобретают в стихотворениях Т.А. Койфман описания природы, дающие толчок к развитию философских тем. Так, в стихотворении «Закатный час так долог и короток…» закат – это «Предвестник робкий тайн хранительницы грез. // Кудесник времени…», и вот уже перед читателем предстоит не просто картина умирания дня и прихода на его место ночи, но раскрывается тема Великого Перехода, переданного в символических образах моста («И пологом сокрыт огнем манящий мост…») и порога («И жуть исходная, безумье и порог…»). В стихотворении «Непогодь духовных странствий…» закатом зачарован странник, застывший у «меркнущей реки», и здесь раскрыта тема духовных поисков человека, болезненного переживания незнания истины: «Что же боль из-за прикрытых век?». Образ заката, «… измученного солнцем…» предстает в стихотворении «Я устала, как Бог в творенье…» наряду с другими природными образами, перерастающими в библейскую картину сотворения мира: «Слово, загнанное в тупик, / На пустыню обрушит лавину, / Море пеплом развеет в грозу, / В скал бесплодье родит лозу / И засыплет манной равнину…».
Образный ряд стихотворений, в которых присутствуют картины природы, по-настоящему космичен: это «парад из звезд» («Парад из звезд обрушился лавиной…»), «звездны покрова» («Боль ушедших ран…»), «...Скользнувшая звезда как вечности укор» («Незрима нить с рожденья до порога…»), «Черных лун зияющий обман / И затмений солнечных коварство…», а также «Брод заговоренных лунных рек...» («Непогодь духовных странствий…»).
В стихотворениях Т.А. Койфман мощно и торжественно раскрывается тема любви, Всеобъемлющей любви Великой Матери. Одним из ее постоянных мотивов является тема единения, Единства любящих: «И я, в одном стремлении, средь них / Сольюсь в глотке с тобою неделима…» («К тебе»), «В бреду невнятном совпадая, / С тобой Единое творю» («Одна»). Образ возлюбленного соткан из осязаемых, конкретных деталей («И шепот ласковых, меня узнавших рук…» – «К тебе»), пронизанных таким высоким напряжением всепобеждающей, победоносной силы, что чувственный образ перерастает в символ Начала и Конца всего: «Я вся в тебе, ты – мой очаг и кров, / В тебе – мое рожденье и кончина…» («К тебе»), «Рассекая миры, времена и пространства / В притяжении звездном сжигаю века…» («Без тебя – я без рифмы пустая строка…»). Возлюбленный для лирической героини стихотворений Т.А. Койфман – это источник, к которому «…стремятся, жаждою палимы» (жаждой Истины), его образы – это странник («Мой вечный странник, мир в себе несущий / Ты странник вечный мой и светлый мой родник…» – «К тебе») и Учитель («Учитель мудростью овеян, тебя собою наделит / И выстрадает, и родит, и многотрудно в путь отправит» – «Коль знаешь, ждет тебя лишь жизнь…»).
Центральной темой поэзии Т.А. Койфман является, таким образом, тема любви, но не земной, плотской, а всеобъемлющей любви как истинного Единства, берущей свое начало от материнской любви ко всему сущему, и, как итог – Единства всего сущего, тождества человека с природой. |
|
|
|
|
К ТЕБЕ
...Какой волшебной флейтой – дух заворожен?
Как созидает, разрушая, - сущность жизни, Смерть?
Джнанакришна «Человек, Судьба, Вечность,
или Философия великого единства»
Сквозь тьму и свет тех, канувших времен,
Сквозь дымку лет, за горизонт плывущих,
Мне чудится немолчный перезвон,
В немыслимую даль меня зовущий.
Таинственная даль за дымкой вечных грез,
Где бьется мой родник, сквозь миражи влекущий.
Где ты, что боль земную превознес,
Мой вечный странник, мир в себе несущий.
Ты странник вечный мой и светлый мой родник,
К тебе стремятся, жаждою палимы.
И я, в одном стремлении, средь них
Сольюсь в глотке с тобою неделима.
И боль чужих свиданий и разлук,
И сердца долгий крик, и замиранье,
И шепот ласковых, меня узнавших рук,
И каждый новый миг – ушедших узнаванье.
Я вся в тебе, ты – мой очаг и кров,
В тебе – мое рожденье и кончина.
Немая боль не сброшенных оков,
Неизреченного незримая вершина.
***
Какая разница на свете
промеж людей?
Не эта ль разница – источник
людских скорбей?
И каждый хочет, как те, другие,
и ввысь глядит.
И множит камни под ногами,
и их винит.
И заглянуть поглубже в душу к себе –
нет сил.
Каких? Где взять их и преумножить,
чтоб жил и был.
Сомненья гложут, терзает разум,
боль без границ.
И хлещет ужас, и содрогается
шорох крыл...
Когда б смогла я объять и разом
все погасить
Страданья ваши... Страданья наши?
Достало б сил!
Но Нечто, Нечто с улыбкой странной
глядит с высот
Моих иль ваших? Моих и ваших,
и вот..., и вот...
Еще немного, еще немного...
и разом – взлет!
Какие камни? И где дорога?
Нас Путь ведет.
БИБЛЕЙСКИЙ РАЙ
И вновь любовью опечален путь в край,
Куда дороги нет от века.
Воспетый жаждой, как Библейский Рай -
Отринуть, осмыслив, достойно человека!
И смеет он, богами окрылен,
Иль окрылив богов мечтою,
Минуя – обрести, минуя – вознестись,
Не предавая боль объятия с землею!
Земля небес, исход, истоки рая –
Он к ней в забвении ревнив,
То щедр, гордынею играя, то скареден, игрив.
Десницей властною усеян зеркалами,
Но зрит себя, любуясь и дразня,
И позабыв …. купелей рая – земля.
Но гул высот – вне времени блаженства.
Не манит, не зовет, он есть и внятен тем,
Кто не бежит багровой жути совершенства
И к искусу высот библейских нем.
Перстами властными все небо погрузив
В зеркальный полусвет игрального притона,
Он жертву ждет, несведущей закона,
К чужому выигрышу ангельски ревнив
И карту козырную мастерски сокрыв
В бездонных складках царского хитона.
Ну что ж, пресветлы боги наверху
Хоть временно, но все же вне закона.
***
Я устала, как Бог в творенье,
Как измученный солнцем закат,
Как стрела на излете мгновенья,
Как из прошлого горький возврат,
Как имен запредельных обряд.
Слово, загнанное в тупик,
На пустыню обрушит лавину,
Море пеплом развеет в грозу,
В скал бесплодье родит лозу
И засыплет манной равнину.
Усмирить усталостью боль –
Что измерить покоем время,
Как плода убивая семя,
Подарить ему новую роль.
Пожелаешь? Ну что ж, изволь...
Усмиряя покоем время,
И мгновением вечность творя,
И плода возрождая семя,
И в усталости боль тая –
Это жизнь, дорогой, твоя.
***
Коль знаешь – ждет тебя лишь жизнь,
И смерть тебе – не обещанье...
На перекрестке – желтый свет.
Провидеть бы истоки ожиданья
И не загадывать на много лет.
А если ты – рожденный дважды в муках доли,
Сначала матерью – без воли,
Лишь по судьбе явившись в свет,
А дальше – нет! Тебе напрасно
Рассудком близкие грозят,
Не понимая, как прекрасно
Страданье, выжженное в ад.
И тени прошлого маячат
И как вериги волочат,
И вопль "Аз есмь!"- немых громов раскат.
А как тебе не состояться, когда, как лезвием ножа,
Безумствуя, терзаясь и ликуя, бредешь, от тела душу отреша.
Учитель мудростью овеян, тебя собою наделит,
И выстрадает, и родит, и многотрудно в путь отправит.
И тот вопрос, что бесконечно мучит
Всех тех, кто вымучили суть.
Конец... Начало... Путь...
Но нужен я, чтоб их собой замкнуть.
***
Я переполнена.
Я чувствую, что плоть
Не в силах удержать
Взметнувший болью разум.
Ему тесно,
Он сумраком разлажен
И рвется прочь в Багряное Ничто.
Которая ж теперь? Вы – сумерки сознанья,
В разъятом времени так яростно вещи!
Страшусь, как все. Что смерть? – Смиренье...
Смиренье Разума пред мудростью Души.
Р.S. Не плачь! Твой бенефис, ристалище оков!
Ты жертвой мне была и капищем богов.
***
Закатный час так долог и короток,
Предвестник робкий тайн хранительницы грез.
Кудесник времени, сегодня лик твой кроток,
И пологом сокрыт огнем манящий мост.
И снова тишина, покой и мирозданье,
И «Я», Немыслимого путь и звезд мерцанье.
Мне боль объятья света неземного – как рок
И жуть исходная, безумье и порог,
И жажды бытия извечная кручина,
Как бесконечного конечная причина.
ОДНА
Одна… я на стихии распадаюсь,
Теку, твердея, и горю,
В бреду невнятном совпадая,
С тобой Единое творю.
И не дыша, не суесловя,
Кипя в мыслительном аду,
Изгоем смысла и покоя
Я смерть за смертию краду.
***
Грядет Безумное Начало,
Скрывая в судорогах Суть,
Чтоб Света Тень, что предрекало
В Скрижалях Огненных взметнуть.
Распнет предсказанное Роком.
Развеет тщетной жажды сны,
И – вновь обуздано Пророком,
В разгул Ведической Весны.
А ты, с Судьбой своей играя,
Пускаешься в Надежды Путь,
В борьбе с стихиями мечтая
Конец с Началом разомкнуть.
***
Боль ушедших ран,
Крылья темноты,
Звездны покрова
Гулко крепят сны,
Тяжестью висок
Тянет в глубь без дна.
И колдует ночь,
гостья – тишина.
Ярость всех времен
Гасит бездны жуть,
И для одного
Древний Млечный путь.
***
Парад из звезд обрушился лавиной,
Гармонией скорбящей бытия,
Бессильною судьбой Твой Млечный путь творя,
И мукой скорбною шаги твои считая.
Но светит под рукой Полярная Звезда,
И Ковш Медведицы Ты снова наполняешь
Тем Мёдом Вековым, что ты один хранишь
И капль за каплею сбираешь,
И в пьяном жаждой сне Достойного трезвишь.
***
Незрима нить с рожденья до порога
В иной предел Правителя-Судьбы,
В чьей книге все давно расписаны листы,
В чьих именах мы все невольники оброка,
Чей приговор... и Путь твой стал – дорога.
В пыли сует – бессчетные следы,
Крикливой россыпью соседствуют кресты,
Как чуждый духу тлен мирских твоих терзаний.
Сокрыв надежды суть, Единое деля,
Нездешним холодом твой гордый дух крепя
Под непогодь и жуть не рожденных желаний.
...Скользнувшая звезда как вечности укор,
Под тусклый свет нужды – невзрачный разговор,
И долгий спутник твой невнятная тревога,
Тоска о том, чему названья нет.
И боль души... Неизъяснимый Свет.
***
Непогодь духовных странствий,
Вопль неутоленных звездных ран,
Черных лун зияющий обман
И затмений солнечных коварство.
Тихий шепот меркнущей реки,
Зачарованный закатом странник,
Не спеша расходятся круги...
Прячет камень бытия изгнанник,
Солнца око высветит зарю,
Тайну звезд, застывших на краю,
Брод заговоренных лунных рек...
Что же боль из-за прикрытых век?
***
Беспечность ветра пожинают тучи,
Проталиною солнечной горды.
Порою каплей, как слеза, горючей
Утишат ярость пыльную Земли.
***
Без тебя – я без рифмы пустая строка.
Рассекая миры, времена и пространства,
В притяжении звездном сжигаю века.
Боль потерь, боль прозрений и тяжесть оков.
Между нами лавина судеб и несбывшихся снов,
Два магнита в извечной игре в лабиринт бытия
Грозной песнью творения в рифме горим «ты» и «я».
|
|
|
|